Вот только-только вернулась после очередных ролевых выходных. И почти сразу опять уеду. (четыре игры в июне!)
Жизнь прекрасна. *__* Опять.

Испанская Сеута, сразу за Гибралтаром налево, 1950е годы, пансионат на берегу моря - и женщина, которая видела войну. Это квинтэссенция того, что я давно мечтала сыграть, а если не сыграть, так хоть посмотреть краешком глаза.
А отдельно прекрасно то, что - вы не поверите, Патрик Падре - истоки этой красоты лежат в испанском "Доме, где время остановилось" - это та самая игра, куда я ездила в 2012 перед свадьбой и многим из вас неоднократно восторженно рассказывала.

У меня есть литературный отчет.
А потом еще будут рисуночки. Кажется.)

***
Pero yo ya no soy yo,
ni mi casa es ya mi casa.
Federico Garcia Lorca

(Но я-то уже не я,
и дом мой уже не дом мой.)


Первая сказка для Виви

Жил-был в лесу Волк. Был он не злой и не добрый, а честный и справедливый. Многие звери в лесу его боялись, потому что любого он мой поймать и съесть. Все знали, какой он быстрый и сильный, и какие у него острые зубы. Только некоторые звери могли к Волку подход найти, только их он выделял как особенных и никогда на них не охотился. Это были Сова, Крыс, Бык, Рыжий Пес, Ворона и Рысь. Они помогали ему, когда было нужно, а он заботился о них.
В том лесу, где жил Волк, кроме зверей были еще другие, разные существа, а среди них феи. Были они тоже не злые и не добрые, но честными и справедливыми, как Волк, все-таки не были. Им было интересно играть, и понравиться им было очень трудно. Звери рассказывали друг другу в ночной тишине о том, что у этих фей можно было попросить исполнения одного желания, но только если сможешь им понравиться.
И однажды Волк решился пойти к феям, потому что было у него желание, которое никогда бы не исполнилось само собой. Долго-долго блуждал он по лесу, отыскивая среди знакомых тропинок одну незнакомую, и нашел ее только по запаху лунного света, когда лунный свет упал на эту тропинку. Он не боялся идти к феям, хотя и не знал, что там может случиться с ним, потому что воля иберийского Волка была сильнее, чем его страх. И феи увидели это, и приняли его, и признали – и даже выполнили его желание. А что это было за желание, знать тебе еще рано.

читать дальшеМоя девочка никогда не пробовала меренг и лимонадной воды. Вместо первых игрушек у нее были стреляные гильзы, веточки и палочки. Она знает, что в непогоду лучше греться от фляжки, а не от костра, потому что дым могут заметить. Она умеет прятаться в лесу и в городе, и видела столько конспиративных квартир за свои шестнадцать, сколько я в ее возрасте знала цыганских проклятий.
Моя девочка никогда не была моей дочкой, а горе утраты у нас с ней одно на двоих, а разница между нами, утратившими, ужасна – если отец придет к ней во сне, она может его не узнать. Она ведь никогда его не видела.
Мы едем в Сеуту в пансионат к моему старому (двадцать лет почти?) другу, которому я никогда в жизни не оставляла обратного адреса. У нас почти нет денег, у нас одно красивое платье на двоих, я хочу увидеть Падре снова – впервые за столько лет – и надеюсь, что здоровье его крепче, чем мне покажется на первый взгляд.
Я так долго пряталась, что уже и не помню, как это – быть на виду.

Как живут

Близость моря заставляет многое забыть, а еще больше – вспомнить. Отчего-то многие из тех, кто собрались здесь, кажутся знакомыми, а кто-то оказывается знакомым наверняка. Прошлое передает приветы, начиная издалека, и пансионат у старого маяка – с его фотографиями и картинами на стенах, с музыкой по утрам, с турнирами по шахматам и кинопросмотрами, - вдруг становится чем-то другим. Музеем, архивом, библиотекой. Надежным хранилищем, в каждой ячейке – чья-то память, чья-то душа.
У него есть дуэнде.
Не только я чувствую это, но и все вокруг. Этим приморским воздухом дышится иначе. На второй план отступают действительно неважные вещи: вроде бывших франкистов, которые тут собрались, вроде бывших состайников, которые тут собрались, отступает в тень де ла Калье, которого убила не я (господи, почему его убила не я?!), а остается…
А что остается?
Я остаюсь – наедине с собой. И вспоминаю.

Вторая сказка для Вивианы

Однажды мелкий Хорек высунулся из своей норы не вовремя, да и попал прямо под лапу иберийского Волка. Волк давно уже точил на него свои зубы, потому что Хорек постоянно кусал за хвост кого-нибудь из тех, о ком Волк заботился – то Пса, то Быка, то Рысь. Никто не мог его поймать, потому что Хорек однажды тоже смог пробраться к феям и украсть у них быстрые лапы. Но феи прознали об этом и послали Хорьку вдогонку безумие. Потому-то он и стремился покусать каждого, кто ему попадался.
И вот Волк изловчился, да и хватил Хорька зубами, и прямо за его длинный пушистый хвост. Перепугался Хорек и сразу, как ящерица, нырнул обратно в свою нору. Да только Волк его хвост не выпустил, так что выскочил Хорек с перепугу из своей шкуры, и вся она в зубах у Волка осталась. Пришлось потом Хорьку себе новую шкуру добывать – досталась ему облезлая песья, кем-то сброшенная по весне.

- А что потом стало с волком? – спрашивает, разглаживая газету на коленях и не глядя на меня, сеньор Чавес, когда-то бывший Аспидом.
- За ним пришли охотники, - честно говорю я, так же скрывая взгляд. - Застрелили и повесили его шкуру у себя над камином.

Как умирают

Если идти, то до конца. Если брать в руки оружие, чтобы убивать – то убивать. Если никого не жалеть, так не жалеть вообще никого, с себя начиная.
Если мстить, так всю жизнь.
Внутренний зверь на мелочи не разменивается.
Вивиана очень похожа на отца. Больше, чем я была на него похожа. Она говорит со мной его словами, таким же тоном, и смотрит так же. Я ни на секунду не сомневаюсь, что все сделала правильно, что она не вырастет беззащитной. Однажды меня неизбежно не станет рядом, но моя девочка справится.
Интересно, а Родриго Кампос-Фернандес думал так же? А де ла Калье, наш Конкистадор?
Их дочери справляются.


Третья сказка для Вивьен

Однажды твой отец меня спас. Мы тогда наткнулись на франкистов в горах Андалусии, они отлавливали партизан – некоторых убивали на месте, не разбираясь, а некоторых пытали, но тоже до смерти. Я тогда вела отряд, шла первой по тропе, и вдруг он сказал мне стоять. Слух у него всегда был лучше моего, и видел он тоже дальше, потому что в сердце своем был волком. Он отдал мне свою винтовку и пошел вперед сам, прячась за камнями. И почти сразу раздалась очередь – они засели совсем рядом в засаде, а я чуть не прошла мимо них в полный рост.
Мы залегли тут же, где стояли, и долго перестреливались. Я сама застрелила двоих. Мы потом уже узнали, что это был не целый отряд, а какие-то недобитки. Но они бы меня убили, если бы не твой отец. Трижды он спасал меня, а я его ни разу спасти не смогла.

- Я бы влюбилась, - серьезно говорит Вивьен, - только если бы встретила кого-то, похожего на папу.
Улыбаюсь.
- Я бы тоже влюбилась, если бы встретила кого-то, похожего на твоего папу.

Черные кони испанской жандармерии

У моих преступлений нет срока давности. Падре сказал – некоторые считают тех, кого убивали, а я никогда не считала. Поезда, машины, люди, цель оправдывает средства, как же девочка, которая хотела танцевать, дошла до такого?
Я должна была троим людям отомстить, а кто-то сделал это за меня. Я смотрю на детей тех, кого я ненавидела, и понимаю, что они ни в чем не виноваты. Я не верю в грехи отцов. Я начинаю ненавидеть меньше, и внутри становится непривычно пусто.
Рамон Диас отдает мне несколько писем для разных людей в разных местах. Они помогут нам сбежать отсюда как можно дальше. В следующую субботу те, кто останутся здесь, смогут досмотреть кино до конца.
Я курю до рассвета, потом отправляюсь собирать вещи. Рассвет бледно-розовый и прохладный.
Безоблачное небо. Над всей Испанией.

Четвертая сказка для Клары Очо

Завтра утром мы отправимся в Касабланку. Потом поплывем до Лиссабона, оттуда в Суринам – это будет долгое плавание! – а оттуда на Кубу. Нам покажут голубых марлинов, научат курить сигары, будут смешно выговаривать привычные испанские слова. Никто не узнает наших настоящих имен, никто не догадается, чья я сестра и чья ты дочка. Не знаю, что творится сейчас на Кубе, но мы обязательно там устроимся – и будут меренги, и лимонадная вода, и платья, если все это можно достать на Кубе. Мы будем писать оттуда письма нашим друзьям и никто их не перехватит. Они будут приезжать к нам в гости. Они будут знать наш адрес. Ты можешь себе представить?..

Это будет хорошая сказка.