Материалы к игре.

Полная квента Асенеф и ДоктораПолная квента Асенеф и Доктора

Давай расскажу кое-что про себя. Мой любимый цвет – фиолетовый, я знаю, что Элвис был королем эльфов, и друзья зовут меня Асенеф.
Асенеф — это мое настоящее имя, и притом неплохое. И не слушайте тех, кто утверждает иначе. Это вам не какая-нибудь Джейн Доу, такие имена запоминаются... я даже попробую сказать это большими буквами — ЗАПОМИНАЮТСЯ.
Кстати, я знала одну девчонку по имени Джейн Доу. То-то веселья будет, когда она помрет. Если, конечно, она еще не уже.
Мои родители, как ты уже догадался, были религиозны до мозга костей. Я говорю «были» потому что хрен его знает, где они сейчас. Я их не видела с того момента, как ушла из дома, а это было довольно давно. Среди моих предков — ну, не родителей, а более дальних, есть ирландцы, немцы, немного французов и испанцев, так что можешь убедиться, я - чистокровная американка.
Почему я ушла из дома? Ну, знаешь ли, попробуй родиться в Абердине, и сразу поймешь, о чем я. Я не про тот Абердин, который на исторической родине, а про тот, который в Южной Дакоте.
Кстати, если когда-нибудь захочешь развлечься, посчитай, сколько в США столиц. Парижей – две штуки, Москоу – не меньше пятнадцати, Берлин – одна штука. Интересно, чего это вдруг.
Чем я занимаюсь? Немножко там, немножко здесь... Вообще, мое хобби — путешествия. У меня есть мечта всей жизни - это, правда, ни хрена не американская мечта (ну, ты знаешь, как в том фильме с Кевином Спейси) — но она обалденная. Я мечтаю побывать во всех городах Америки. Не в крупных, типа Хьюстона или Сиэтла, а даже в самых маленьких. Узнать, где и как живут люди, чем занимаются, какую музыку слушают и какой фирменный сэндвич подают в их любимой забегаловке.
Вот, например, есть такой маленький городок Шэрон, их мэра зовут Фредди и он кот. Это, конечно, отчасти фэйк, и административных решений кот не принимает, но история забавная. Я как-то писала об этом в твиттер.
Моя обалденная мечта исполняется очень медленно, потому что даже в самом маленьком городке есть шанс застрять надолго, но – к счастью! – в моем распоряжении есть почти всё время на земле. С этим связана история. Нет, даже ИСТОРИЯ.
Впрочем, я ее тебе пока не буду рассказывать.

***

Ты пришёл в себя, это хорошо. Попробуй пошевелить пальцами ног. Не получается? Всё верно, они на соседнем столе, я просто проверил одну старую теорию. Сейчас я коснусь твоего желудка. Чувствуешь? Судя по зрачковой реакции – вполне хорошо чувствуешь. Кричать можешь и не пытаться – голосовые связки я уже удалил. Двигаться, кстати, тоже, видишь эти штифты? они крепят к твоему позвоночному столбу одно довольно хитрое устройство. Теперь, когда мы оба в достаточной степени друг друга понимаем, можно начинать, о да! Не страшись неведения, я всё расскажу. Правда, начать придётся издалека.
Ты когда-нибудь слышал о Чёрной Смерти? Ужасная была болезнь, не чета современной чепухе! Четырнадцатый век из-за неё стал гораздо более интересным местом. У неё очень интересная симптоматика: небольшой укус блохи или вдох в неправильном месте, и сонм маленьких Yersinia pestis устремляется в лимфатические узлы, где начинают бурно плодиться. Дальше проходит от девяти дней до пары часов и…тошнота, головокружение, высокая температура, чувство сдавливания в черепе, а лимфоузел опухает, превращаясь в тот самый бубон. Теперь уже почти всё – скоро вирус проникнет в кровь и тогда спасения нет. Рассудок в это время мучают тягостные видения и бред, вызванный полным коллапсом большинства систем организма. Боялись чумы страшно, и, когда привычные способы врачевания доказали свою неполноценность, принялись изобретать новые. Абсурдные по большей части, причём сами создатели – чумные доктора, - это понимали. Только вот, когда один из них обнаружил у себя первые симптомы, понимание того, какую чушь он смешал, его не остановило. Он принял собственного изобретения лекарство и сначала подумал, что ничего не получилось. Становилось всё хуже, болезнь прогрессировала, появился бред, который ухудшался, пока рассудок бедняги не дал трещину и не капитулировал перед надвигающейся тьмой. А потом вдруг стало легче. Ушли жар и головная боль, лимфоузлы перестали пульсировать болью. Тот доктор решил, что спасен и очень был этому рад. Тогда он ещё не понял, что жар отступил, но тьма никуда не делась. Просто затаилась где-то за его зрачками.

***
Можно сколько угодно разоряться на тему того, что рок жив, но мы-то с тобой знаем, что какому-нибудь там «Бананаз» нипочем не сравниться с любым альбомом состава Mark II, а настоящая «Радуга» была только с Ронни Дио.
Я хорошо знаю разницу между тогда и сейчас, причем, пойми меня правильно – я за прогресс, у меня есть фейсбук, твиттер, все дела, но теперешнему поколению, блин, не понять, чем был для нас Монтерейский фестиваль. Как мы болели за Сида и Дженис. Как восхищались Куртом.
Как вспоминали нашего Короля.
Короли никогда не уходят просто так. Они уносят с собой эпоху, они выливаются реками слез из глаз верноподданных, они застывают в сердцах наших сосущей пустотой, которую никогда не заполнить даже пятому айфону. И когда короли уходят, обязательно появляется кто-то, кто постарается все опошлить. Сначала эти суки постят в интернет какие-нибудь мерзкие фотки, потом утверждают, что короли никогда не были королями, а заканчивается все продажей королевских трусов на аукционе за баснословные бабки. Желательно со следами спермы или чего похуже.
Если бы я тогда знала, чем обернется сейчас, я бы, вообще-то, все равно сделала такой же выбор. Увидеть, как уходит одна эпоха за другой, или прожить всю жизнь в одном и том же времени? Тоже мне выбор. Я жутко рада, что все сложилось именно так.
Но когда я услышала, что Кортни Лав хотела сыграть роль Нэнси Спаджен в том фильме, я долго смеялась, и это был невеселый смех.
Если захочешь узнать, сколько мне лет, я отвечу: «Семнадцать».
А если тебе нужна будет помощь с подделкой документов, звони, я знаю одного парня в Айове, он просто гений, и с нашего брата берет недорого.

***

Отлёживался наш друг…назовём его Джон, недолго. Настолько недолго, что предпочёл удрать из города, как только смог ходить. В те времена всё было строго: слишком быстро выздоровел? Может и Божье чудо, но на всякий случай лучше в костёр. И так случилось, что Джону не повезло, потому что кордоны с дорог уйти не успели. А с одинокими измождёнными путниками, орущими, что они-де абсолютно здоровы, поступали вполне милосердно – вгоняли в лоб ярд тисового дерева. Так и случилось с Джоном – одна в лоб, три в грудь, две в живот, одна в ногу. Когда, спустя пять часов, он очнулся на дороге, он не мог кричать от боли, пока не вытащил первую стрелу из головы, вместе с куском своего мозга. Зато, когда пришёл в себя во второй раз – орал за двоих. Не столько от боли – от страха. Боль пришла чуть позже. Тогда он ещё не успел ничего понять. Просто сбежал и долго пил, сменяя один кабак другим. После того, как очередные собутыльники во время пьяной потасовки заставили его собирать собственные кишки руками, Джон задумался. Задумался, в очередной раз сбежал, нашёл тихое место и начал ставить опыты. Первой ушла боль. Вернее не ушла – просто он стал иначе к ней относиться, потом окончательно пропал страх. Сознание перестало мутиться от сигналов истошно желающего жить тела. Джон за
год узнал о строении человеческого тела больше, чем его коллеги за несколько предыдущих веков, а заодно открыл, что его тело имеет некоторые необычные свойства. Что оно постепенно становится сильнее, что рефлексы улучшаются, что всё новые и новые возможности вроде умения видеть в почти полной темноте и сидеть совершенно неподвижно приходят по мере того, как операции, что он проделывал на себе заходили всё дальше. А ещё, после одного мелкого инцидента за обедом, он узнал, что его кровь оказывает на живую плоть удивительно бодрящее воздействие. Кстати говоря, мой тихий друг, ты до сих пор жив и имеешь возможность переживать все эти волнующие ощущения именно благодаря этому открытию Джона. Поразительные открываются перспективы, не так ли? Вот и Джон так думал. Он был добрый малый, идеалист, неведомо как появившийся в это странное время, и мечтал дать людям, не много – не мало, совершенство. На основе своей крови он собирался приготовить подлинную панацею, средство от всех телесных недугов и горестей. А потом случилось его первое затмение. Когда он пришёл в себя, то обнаружил, что находится в незнакомом ему месте. Когда он добрался до цивилизации и начал осторожно выяснять, что случилось, то вскоре обнаружил, что в квартале, в котором он жил из недр Ада пытался вырваться Сам. Иначе тогдашние умы объяснить массовую бойню не могли. С собой Джон тогда это никак не связал. Подозрения у него появились после второго затмения. А после третьего он начал слышать голос. Мой голос.

***
Правила игры примерно такие – на трассе тормозишь машину, делаешь умильную морду, и водитель доставляет тебя в новый город. Узнаешь у местных, где тут лучше всего пообедать, и отправляешься туда. Обязательно заказывай фирменное блюдо, неважно, какое идиотское название оно носит. И наслаждаешься всем этим, слушая чужие разговоры.
Только так и можно узнать настоящую жизнь.
Количество вещей в рюкзаке нужно свести к минимуму, потому что с этим рюкзаком тебе жить, а лишний груз за плечами совсем не обрадует. Помни, что в любом городе, даже если ты в Тенесси, найдутся люди, готовые тебе помочь. Нет теплых вещей? Держи. Не хватает на выпивку? Держи. Болеешь за Ред Сокс? Заходи вечером в гости, посмотришь с нами прямую трансляцию.
А ты, кстати, за кого болеешь? Ладно, так и быть, храни свои тайны.
Количество знакомств, наоборот, необходимо увеличивать. Никогда не знаешь, кто из твоих приятелей тебе пригодится в нужный момент.
Для Юты это правило отменяется. Ни с кем там не знакомься, они, конечно, улыбчивые ребята, но вот так вот проснешься однажды, а ты в галстуке и без денег, и у тебя девять жен. Так и коньки двинуть можно от неожиданности.
К слову о знакомствах. Я вижу, что у тебя вызывает нефиговое удивление мой прекрасный спутник. Охотно верю, что диссонанс наших с ним светлых образов может взорвать ни в чем не повинный мозг, поэтому поясню – одинокой девушке на дорогах славных Ю-Эс-оф-Эй есть чего бояться. Ты даже не представляешь, сколько по дорогам бродит маньяков, и это я даже не о штате Мэн. В каждом округе есть свой маньяк, в каждом городе есть свой маньяк, и даже сейчас, когда ты доедаешь свой бургер, на тебя смотрит как минимум один маньяк. И это, блин, то, чего реально стоит бояться – если твоя фамилия не Винчестер.
Моя фамилия не Винчестер, поэтому я решила обезопасить себя самым верным путем.
Я взяла маньяка в попутчики.

***

Многие слышат голоса. Одни всего пару раз в жизни, другие почти всегда. Кто-то пытается сопротивляться, но если голос оказывается настойчив, то даже самый большой упрямец начнёт прислушиваться. Джон был очень упрям и сопротивлялся, как табориты папским войскам. Его проблема была в том, что обычно голоса ограничены сроком жизни носителя. А вот у меня такой проблемы не было, так что сначала затмения становились всё более частыми, потом всё более долгими. Был период, когда мы с ним ежесекундно сражались за контроль над телом, которое, в результате, несколько десятков лет пролежало под Лондоном без единого движения. Джон продержался очень долго, но всё же, со временем случилось неизбежное – мы с ним поменялись местами. В отличие от меня он молчалив – лишь иногда пытается вмешаться, когда на него накатывает приступ отчаяния. Обычно я ему не мешаю, хотя вот лично тебе надеяться не стоит. Джон сейчас слишком слаб, чтобы отвести от тебя мои руки. Впрочем, не будем отвлекаться. Ты мог заметить, что я часто упоминаю Старый Свет. Да, именно старая добрая Европа стала мне колыбелью, но всё же, своей истинной родиной я считаю Великую Британию. Друг мой, тебе не понять и не представить, что за невероятное государство это было! Моё сердце и поныне щемит от тоски по серым туманам древнего Лондона, но, увы. Королева Виктория лично отправила меня в ссылку сюда, в бывшие колонии, причём с условием – до самой смерти. Иронично, не так ли? В любом случае, вернуться для меня означает осквернить память о том времени, когда я был счастлив, так что не будем об этом. Асенеф как-то сказала, что в любой истории должно быть белое пятно – так интереснее. Хм, вы же не были представлены. Асенеф – моя спутница. Очень необычная молодая особа, путешественница, а лично для меня – живое подтверждение некоторых идей генетики и доказательство того, что не всё в этом мире объясняется холодным разумом. Встретились мы с ней, конечно же, не случайно – я начал искать её примерно за тридцать лет до её рождения, но это не важно. Важно то, как и почему мы познакомились.

***
Дело было так – я сажусь в этот питерпеновский автобус «Нью-Йорк-Бостон» и собираюсь спрятаться в наушники, потому что рейс предстоит не из легких: дети, их мамаши и пара ублюдков, которые только что из «Тако Белл». Ну и, понятное дело, в каждом автобусе, на каждом рейсе обязательно встретится крипи-чувак, который сядет именно рядом с тобой.
Я наслушалась от таких ребят лекций про правительство Линкольна, про пришельцев с Марса и про то, что в кока-колу микроскопическими дозами добавляют зомби-порошок.
Доля правды, вообще-то, в этом бреде порой ощущалась, но я иногда слишком ценю Пинк Флойд, чтобы позволять кому-то врываться в «Дарк Сайд оф зэ Мун».
Так вот, в тот радужный и ничем пока не омраченный день рядом со мной сел крипи-чувак и, прежде чем я успела надеть наушники, сообщил, что давно следит за мной. Я аж поперхнулась, потому что вот это вот был оригинальный способ познакомиться – из той же серии, знаешь, что застопить лифт между этажами, повернуться к пассажирам и спросить «Вы, наверное, хотите знать, зачем я вас тут собрал?»
Сначала я сказала «Да пошел ты», но он был настойчив. Скупыми красками обрисовал мне последнюю пару дней моей жизни и несколько раз повторил, как много я для него значу. В гораздо более витиеватой форме, чем я сейчас излагаю, но смысл был примерно такой.
Что было самым удивительным, на вопрос «С хрена ли?» он ответил. Нес пургу про генетику, эксперименты, и моих прабабок и прадедов, которых я в жизни не знала. Конечно, можно было бы послать его еще раз и выпрыгнуть в окошко…
Но, блин, он сказал, что он – Доктор!
«Хорошо», сказала я, «ну и где припаркован твой Тардис?»
Тут он в первый раз посмотрел на меня, как на идиотку, и я почувствовала, что это будет началом прекрасного знакомства.

***
У неё были глаза её прадеда по материнской линии, нос прабабки по отцовской, рисунок скул, доставшийся от изрядной примеси ирландской крови и восточно-европейский треугольный подбородок. Увидев её, я впервые пожалел, что в отличие от многих подобных мне не собираю коллекцию – было бы очень интересно сравнить. Впрочем, я и так был уверен. В ней сошлись воедино именно те части её предков, над которыми я некогда поработал. Да-да, мой друг, ты не ослышался. Асенеф – дальний потомок шести моих жертв. Собственно, изучая их геналогии и обнаружив пересечения, я её и нашёл. Не скрою, поначалу я собирался провести с ней несколько десятков упоительных часов, вроде тех, что мы проводим сейчас с тобой. Потом понял, что это излишне. Не пойми превратно, она очень интересная личность, однако, операция ей не требуется. Кроме того, чего уж там, я к ней привязался. Ты удивлён? Хм, значит, ты меня всё же слушаешь. И, да, ты не ослышался, при всём том, что я тебе уже рассказал, мне всё ещё свойственно кое-что человеческое. Забавно, не так ли? Гм, твой пульс становится нитевидным. Время переходить к центральной части нашей операции. Ну и ответить на главный вопрос, что застыл в твоём немом крике. Зачем?
Зачем эти разрезы и сшивания, зачем боль, зачем рассказ и откуда эти тревожащие ощущения, которым ты даже не можешь подобрать названия? Ответ прост, мой друг: мне нравится. Нет-нет, вовсе не сам процесс, хотя в нём я тоже нахожу томительную сладость ожидания. Мне нравится то, что получается после. Мне нравится власть над человеческой плотью, нравится изменять статичную, казалось бы, анатомию, нравится дарить новые ощущения и нравится тот ужас, который вызывает из глубины твоих суженных зрачков… нечто. О да, вот это и есть истинный акт творения!
Да-да, все эти разрезы и швы, эта боль – это лишь краски в руках мастера, а ты холст, но ты больше, чем холст. Ты вдохновение, мой друг, ты сам акт творения! Гм. Друг мой? Какая жалость.

***
Пойми меня правильно – а лучше, закажи мне выпить еще разок, - мне интересен Док, но это не значит, что я одобряю его образ жизни. Подозреваю, что он тоже не одобряет «Кентукки Фрайд Чикен» после шести вечера и Суперкубок под пиво с куриными крылышками по-ирландски, но мы принимаем маленькие странности друг друга.
Да, я сказала МАЛЕНЬКИЕ.
Конечно, Док всего лишь бедный больной ублюдок, который таким не родился, а почему-то стал, но поверь, тот человек, которым он родился, уныл, как Висконсин в ноябре. Иногда он возвращается на пару минут, офигевает от собственной жизни и убирается восвояси. Мне его чуточку жалко, но – только чуточку, потому что он не ценит ни меня, ни Дэвида Боуи.
Иногда я думаю, что их с Доком можно было бы воссоединить каким-нибудь хитрым образом. Было бы любопытно глянуть на результат. Правда, хотелось бы иметь бэкап Дока на этот случай.
Итак… ты меня хорошо запомнил?
Я Асенеф, и мои семнадцать длятся дольше, чем гитарные соляки «Грэйтфул Дэд», я пью виски с содовой и однажды обязательно буду проездом в твоем городе.
Если тебе повезет, Доктор не обратит на тебя свое пристальное внимание и мы, наверное, встретимся еще раз.
И вот тогда уже никаких шуток про рок-н-ролл, приятель, потому что я была там, когда Элвис покинул помещение.

***
Ублюдок не заметил. Это хорошо. Пока он трепал языком, мне всё же удалось на некоторое время вернуть контроль над рукой. Я всё ещё жив, меня на самом деле зовут Джон, и я когда-то был врачом. Настоящим, который мог лечить людей. И я ещё буду, я обязательно вернусь. У него было много лет, чтобы занять моё место. У меня не меньше. Только вот я позабочусь о том, чтобы ублюдок больше не вылез.



Блокнот Асенеф + фото, не вошедшие в инстаграм

Письмо Асенеф Доктору (постигра)

ЧитатьПривет, Док!

Я бы офигенно хотела начать это письмо с того, что я не в обиде и все такое, но это была бы брехня. Типа, мы через столькое прошли вместе, ты сказал, что все будет круто, что я «тебе дорога» (с), а потом, блин, вскрыл меня гребаным скальпелем на глазах у кучи народу!
Козлина, тебя вообще-то помочь просили!!!

Да, она помнит про Пастора. Поэтому не будет особо ругаться в этом письме.

Еще я бы хотела написать, что пишу тебе тупо от скуки, типа нечего делать, вот и решила написать своему старому доброму приятелю, но хрен там. У нас с Аргантой, моей дорогой Аргантой, полно других забот, а она пишет тебе... кстати, я тебя презираю...

А я вот не особо. Я вообще типа рада за тебя. Я так понимаю, Зануда Джон больше не появится. Ему же лучше. А тебе так вообще зашибись.
Что я точняк не буду писать, так это о том, что — «ну вот, ты охрененно обманул мое доверие», тебе ж насрать. Прости, Пастор.
Жаль, что она тебя не пристрелила. Она не про Пастора.
Я бы не смогла... Зато у тебя, Док, охрененная сила воли, по ходу, ну или ты — настолько лох.
Джей, молчаливый Джей и Джей-лошара. Знаешь, почему ты лошара? Ты просрал не только очки, чувака Кроули и Зануду (хотя, пох на него), а еще и меня. Любовь-сердца тебе, блин. А мог получиться такой пейринг.
Кстати, пейринг — это такая штука, когда в авторском произведении есть типа два героя, которые трахаются. Сексом. Друг с другом.
Херовый из тебя Джон Джек Ватсон.

Думаю, мы с Аргантой найдем другого доктора. Или другой способ. Девочка не должна быть, как ты. А я уже готов уйти. Но все равно рад возможности провести еще какое-то время с той, которой принадлежит мое сердце.

Вообще, все ведь могло быть еще хуже, если бы Арганта не спасла меня снова. Опять не подарила мне жизнь.

(ты что, реально дочитал до этого места? Дважды лошара!)

Когда я буду снова разделена, я ТАК напьюсь... А знаешь, зачем? Чтобы не вспоминать про тебя, козлина!
Если б ты меня не убил, могли бы типа и друзьями расстаться.
Удачки с Джеями.
Они хоть не такие лохи, как ты.

П.С. И, ну, типа... спасибо за обнимашки.
П.П.С. И за танец. Видел бы ты свою рожу! Стоило того. Знаешь, на нас смотрела КУЧА народа!
П.П.П.С. Когда я буду снова разделена, отправлюсь в путь. Надеюсь, меня подберет реальный Доктор с реальной ТАРДИС. Это было бы суперкруто.
П.П.П.П.С. И я научусь играть на гитаре.

И, типа... я буду скучать по тебе, Док Пару лет так точно.
[хоть ты и лошара]
А ты по мне не будешь.
Надеюсь, ты меня вообще уже забыл.
И т.к. я уже взрослая, я смогу убедить себя в этом. Через пару лет так точно.
Пора идти дальше.
Пора идти дальше.

Некогда твоя,
Асенеф


Смотреть

@темы: хрупкие вещи