Я придумала самое дебильное название из всех возможных для этой ветки постов (которая наконец-то запущена в действие, не прошло и года и моего сданнного на отлично госэкзамена! Хотя вру, госэкзамен-то как раз прошел), потому что таким образом мы сможем проверить, насколько интересно будет вам читать то, что идет после такого дебильного названия.
А я надеюсь, что это будет достаточно интересно.

Кстати, я начала составлять список прочитанного (не берем во внимание школьную программу), и в нем уже серьезно за 50.

Но теперь к интересному. =)
Сегодня в программе: магический реализм, good old violence и - народ, которого никогда не было.


1. «Сто лет одиночества» Габриэль Гарсиа Маркес

Первое, о чем я подумала, прочитав около сотни страниц - это как «Амели», только бразильский сериал, причем записанный прозой. С другой стороны, не все смотрели «Амели» (и бразильские сериалы), поэтому представьте ...- очень много действующих лиц, которые живут в одном городке; очень ярко показаны отношения между ними со всеми их перипетиями, родственными и сексуальными связями, потенциальными и не очень инцестами, и, конечно, их одиночеством. Потом разбавьте этот однообразный коктейль чудесами различной направленности - в этом городе люди улетают в небо на простынях и ведут телепатическую переписку с целителями из дальних стран… Потом сконцентрируйтесь - речь, на самом деле, пойдет только об одной семье, семье Буэндиа, через призму нескольких (пяти? шести?..) поколений; история одного рода, если хотите. И сконцентрируйтесь еще раз - мальчиков, рождающихся в этой семье, принято называть всего двумя именами, либо одно, либо другое, поэтому к середине книги вам придется вести в своей голове тщательный учет всех встреченных в тексте Хосе Аркадио и Аурелиано Хосе, и не забывать, кто чей сын, потому что это, черт побери, важно.
Главное достоинство романа, пожалуй, сам текст, который - безусловно - на любителя, а далеко не каждому понравится считать, сколько раз и о каком персонаже было сказано: «и тогда, стоя у стены в ожидании расстрела, он подумал…». Второе достоинство романа - сюжетные ходы; не стоит, конечно, ждать захватывающих детективных линий и терзаний, приводящих к роковым последствиям, но, но, но. Странные вещи о странных людях - вот что за сюжет.
И, разумеется, Макондо - такое же реальное место, как Йокнапатофа.

Цитата:
«По правде говоря, Ремедиос Прекрасная была существом не от мира сего… Она дожила до двадцати лет, так и не научившись ни читать, ни писать, ни обращаться с приборами за столом, и бродила по дому нагая - ее природе были противны все виды условностей. Когда молодой офицер, начальник охраны, объяснился ей в любви, она отвергла его просто потому, что была удивлена его легкомыслием. «Ну и дурак, - сказала она Амаранте. - Говорит, что умирает из-за меня, что я - заворот кишок, что ли?» Когда же офицера действительно нашли мертвым под ее окном, Ремедиос Прекрасная подтвердила свое первое впечатление.
- Вот видите, - заметила она, - круглый дурак.»


2. «Заводной апельсин» Энтони Берджесс

Антиутопии - это, безусловно, увлечение, которое. В них есть что-то нездорово-злободневное, и. конечно, не только сейчас, а было всегда, начиная с 1516 года, когда они еще не были «анти-», но уже подразумевали эту приставку.
Здесь антиутопичность, пожалуй, не на первом плане, но.... Просто представьте себе этот чудесный мир, где правят насилие и жестокость, где понятие «родительского контроля» упразднено настолько давно и прочно, что впору вводить статью «совращение малолетними», где подростки представляют собой настолько отдельную социальную группу, что даже разговаривают на собственном языке…
Что здесь особенного и необычного? Книга построена весьма хитро - три части, в каждой по семь (внимание!) глав. Книга посвящена истории милейшего юноши по имени Алекс, который в первой части творит бесчинства в количестве дофига, во второй попадает в тюрьму и пытается там устроиться, а в третьей выходит из тюрьмы… обновленным.
С чем следует быть осторожным? Книга имеет несколько переводов на русский язык, что само по себе является дичайшей дикостью, потому что она и так написана на русском языке примерно на четверть >__< Язык, на котором там разговаривают подростки, «надсат», и есть русский (куча славянизмов, угу). Соответственно, переводчикам пришлось выкручиваться - один товарищ (Бошняк) переписал русские слова транслитом, чтоб читателю жизнь медом не казалась, а другой (Синельщиков) - переделал славянизмы в англицизмы. Так что в одной версии у Алекса «karmany полны deneg», а в другой «в покетах полно мани». Осторожно, опасность! В одном из переводов из книги ВЫКИНУЛИ (!) последнюю главу.
В принципе, экранизировавший это Стенли Кубрик (посмотрите, если еще не. Алекс в исполнении Макдауэлла - прямо Люк Скайуокер на темной стороне) поступил точно так же, Берджесс сначала не возникал, а потом обиделся - мол, там был ключевой момент, который…
Да. Там был ключевой момент. В который я, например, не верю Т__Т
Но в принципе оно стоило того, чтобы прочитать это и не поверить.)

Цитата:
«Превозмогая боль во всем теле, я спустился с небес на землю. Дышавший мне в затылок луком и сыром коппола долго вел меня коридорами, пока мы наконец не пришли в довольно опрятный офис, с пишущими машинками на столах и цветами в горшках на стенах и подоконниках. В центре за массивным полированным столом с тремя телефонами сидел какой-то биг чиф, как я понял, комиссар полиции. Он строго уставился в мое заспанное лицо. Наконец я не выдержал и сказал:
- Ну, так и будем стоять? Чего это ради вы подняли меня среди ночи?
…
- После того, что я тебе скажу, все твои физические муки покажутся пустяком. Отныне и до конца дней тебя будут мучить угрызения совести. И только от Божьей воли зависит, сойдешь ли ты с ума или нет.
И тут, други мои, я догадался, о чем он говорит. Видно, мы с Людвигом переусердствовали, и старуха отбросила копыта и теперь пасет своих кошечек в райских кущах. Конец подкрался незаметно. Уж теперь-то точно они упакуют меня надолго. А ведь мне всего пятнадцать.»


3. «Хазарский словарь» Милорад Павич

Вначале хочу сказать - до того, как я прочла эту книгу, я была уверена, что мне совершенно не нравится Павич. Мне казалось, что он претенциозен, что в нем слишком много бессмысленности и беспощадности, что все везде немного про секс и что лучшее, что он сделал... - подарил Мельнице песню «Ай, волна».
Но вот, внезапно, открыв «Хазарский словарь», я провалилась в прекрасное. Это была книга, похожая на все фильмы Гильермо дель Торо одновременно. Там был перекресток, на котором люди могли поменяться судьбами, там была принцесса, в наказание лишенная языка и пола, там было волшебное яйцо, которое могло подарить лишний день жизни, если его разбить. Я ничего не читала специально о хазарах ДО этой книги, и в ней, разумеется, не слишком много историчного. Собственно, там только один факт из истории этого народа - владыка хазар собрал консилиум, чтобы решить, в какую веру должен обратиться его народ, и на том консилиуме (простите мне лексику) были иудеи, мусульмане и христиане.
Я, как и Цицерон, обойду молчанием тот факт, что в итоге хазары приняли… я обойду молчанием этот факт! Это… неважно! Идите и читайте Павича, черт побери, а потом - Википедию!
Простите. Слишком резко.
Так вот, «Хазарский словарь» - необыкновенное по своей структуру произведение. Оно состоит из трех книг: христианской, мусульманской и иудейской, или - красной, зеленой и желтой соответственно. Каждая книга рассказывает о том, как хазары в итоге приняли:
Красная книга - христианство
Зеленая книга - ислам
Желтая книга - иудаизм
Но, серьезно, вместо того, чтобы прямо сейчас искать в гугле, как оно было на самом деле, стоит почитать Павича. Он придумал хазар заново - это так. Хазарский народ никогда не был тем волшебным народом, выращивающим летающих рыб на деревьях, создающим големов, меняющимся судьбами… Но в этом и прелесть.
И да, кстати. Существует две версии словаря - мужская и женская. Они различаются одним абзацем. И я пока не знаю, каким именно.

Цитата:

«Однажды весной принцесса Атех сказала: "Я привыкла к своим мыслям, как к своим платьям. В талии они всегда одной и той же ширины, и вижу я их повсюду, даже на перекрестках. И что хуже всего - из-за них уже и перекрестков не видно". Чтобы развлечь принцессу, слуги принесли ей два зеркала. Они почти не отличались от других хазарских зеркал. Оба были сделаны из отполированной глыбы соли, но одно из них было быстрым, а другое медленным. Что бы ни показывало быстрое, отражая мир как бы взятым в долг у будущего, медленное отдавало долг первого, потому что оно опаздывало ровно настолько, насколько первое уходило вперед. Когда зеркала поставили перед принцессой Атех, она была еще в постели и с ее век не были смыты написанные на них буквы. В зеркале она увидела себя с закрытыми глазами и тотчас умерла. Принцесса исчезла в два мгновения ока, тогда, когда впервые прочла написанные на своих веках смертоносные буквы, потому что зеркала отразили, как она моргнула и до и после своей смерти. Она умерла, убитая одновременно буквами из прошлого и будущего...»